7. Только в период глубочайшего нравственного кризиса, в период господствующей бездуховности можно списывать жертву со счета по принципу "Умер Охрим - и хрен с ним": мол, погибшего не воротишь, его уже нет с нами. Во все времена люди верили, чувствовали, знали:
тот, кого ты любил - навсегда живет в тебе и с тобой, покуда жив ты сам. Если душа ушедшего, ее любовь, боль и чаяния не продолжают жить в тебе, не длиннее жизни физического тела - то все слова о религиозности и вере фальшивы и пусты. Боль жертвы, ее предсмертное отчаянье и последний крик о жалости и справедливости - живут в тебе, или ты не человек, а лишенная души скотина. Страдания жертвы продолжаются в каждом, кто любил ее.
8. Если умирающая жертва, зная, что отмерены минуты, убивает убийцу - никто не посмеет отрицать ее право. И обещание, данное умирающему, всегда и у всех народов почиталось священным. Через него умерший продолжает жить на этой земле. Умирая, мы чаем, что наши самые праведные и сильные желания переживут нас - они длиннее жизни. Покарать своего убийцу - священное и последнее право жертвы.
9. И когда казнят убийцу - не суд карает его, не мститель и не палач. Это жертва - уже не имеющая рук, чтобы защититься, ног, чтобы настичь, глаз, чтобы увидеть - карает своего убийцу через земную ипостась того, в ком продолжает жить ее душа.
10. Если бы Господь Бог не хотел казни убийц, он бы не вложил в нас ничем не утишаемые жжение и боль живущих в нас душ, взывающих о каре убийцам.
11. Если бы Господь Бог не хотел казни убийц, он миловал бы их в течение всей человеческой истории. Сегодня у нас нет никаких оснований говорить о воцарении порядка Божьих в наши дни.